Олимпийское движение основал Пьер де Кубертен. Пьер, выросший в аристократической семье, получил разностороннее образование и был натурой весьма романтичной. Первую речь о возрождении олимпизма он прочёл в Сорбонне в 1892-м году, а уже в 1894-м году с помощью многочисленных единомышленников всё в той же Сорбонне было принято решение возродить олимпийские игры. Кстати, одним из ярых сподвижников Кубертена был генерал Российской империи Алексей Бутовский, популяризировавший олимпийское движение не только в России. Его роль была столь велика, что в том же 1894-м году, когда был создан Международный олимпийский комитет, Бутовский был включён в его состав одним из первых.
Кубертен, прости, мы всё проспали
Первые олимпийские игры были прямой противоположностью того политико-коммерческого шоу, которое сейчас скармливается обывателю. Кубертен был противником мотивации спортсменов денежными призами и привязки к олимпийскому движению ставок и букмекерства. Также поощрялся именно любительский характер спортсменов-олимпийцев, чтобы совершенствование тела и духа не было подменено жаждой наживы.
Оригинальная Олимпийская хартия не просто мутировала своим содержанием благодаря тоннам комментариев, дополнений и разъяснений, но и перестала быть по сути той хартией, которую принимали в конце 19-го века. И мутация эта началась не с пресловутой WADA. Уже во второй половине 20-го века лоббирование интересов как бизнес-структур, так и политиков и СМИ приобрело масштабный характер. И одним из первых молотобойцев, начавший вколачивать гвозди в гроб кубертеновской идеи, был вылизанный в общественном сознании Хуан Самаранч. Именно он провёл полную коммерциализацию олимпийских игр, именно ему принадлежит идея вычеркнуть напрочь понятие «любительство» из хартии и т.д.
Стоит также указать, что Самаранч был противником внедрения политики в олимпийское движение, но внедрение экономических интересов и расплодившийся аппарат чиновников МОК и МПК (паралимпийский комитет) только расширило простор для политики внутри олимпизма. Таким образом, ещё в 80-е и 90-е, когда все спортсмены и функционеры пересели в респектабельный лимузин с пятью кольцами на дверце, мы продолжили ехать в общем автобусе под романтическую бойкую молодёжную гитару, веря в идеи Кубертена, честную игру и прочие вымершие принципы. При этом в общем автобусе остались только болельщики и налогоплательщики, функционеры от спорта и весомая часть атлетов уже давно в том самом лимузине.
И, кстати, пресловутая WADA, одних подозрений которой вполне хватает, чтобы устроить травлю целой сборной, является закономерным продуктом распухшего, словно дохлая корова на солнце, аппарата функционеров олимпийского движения. История WADA берёт своё начало в конце 90-х годов. Учреждена она была в швейцарской Лозанне, которую за некоторое время до этого Самаранч сделал олимпийской столицей. А уже в 2001-м году штаб-квартира этой конторы переехала в Монреаль. Первое время контора финансировалась МОК. Спустя же два года в агентство стали вкладывать деньги Европа и США, а финансирование МОК было уменьшено наполовину. Около трети привлечённых денег даёт именно США.
Спортсмены-бессребреники как ушедшая натура
Горячий романтизм Кубертена и его сподвижников на долгие годы обеспечили олимпизму репутацию честного принципиального движения, далекого от политической и коммерческой меркантильности. А многочисленная атрибутика и нарочитая символичность традиций, якобы блюдущихся МОК, только утвердили эту репутацию. Сами же спортсмены стали примером неподкупности, честности и символом преодоления собственной природы.
Однако со временем восторженных любителей, для которых «не победа, а участие» и олимпийская хартия — не пустой звук, убрали со сцены. Гонорары росли. При этом СМИ, получавшие миллионные контракты на трансляцию, продолжали пестовать сложившуюся репутацию олимпиад и, соответственно, олимпийцев, приколотив им венец непогрешимости почти гвоздями. Таким образом, медаль гарантировала общественное уважение без усилий и соблюдения хартии, а вот гонка за гонорарами и рекламными контрактами оставалась острым вопросом.
К тому же в 1981-м году в тройку, составляющую само олимпийское движение (МОК, национальные олимпийские комитеты и международные федерации видов спорта), влились профессиональные спортсмены-олимпийцы. Цеховой междусобойчик замкнулся. Никаких романтичных любителей. Крепкие функционеры.
Симона Байлз
И не стоит удивляться, что сами олимпийцы с радостью заколотили последние гвозди в гроб олимпизма. Так, американскую гимнастку Симону Байлз на олимпиаде в Рио-де-Жанейро неоднократно ловили на употреблении мощного психостимулятора. WADA сохраняла стоическое молчание. Когда журналисты докопались до истины и обратились к Симоне, она (в то время «хрупкая» 18-летняя девчушка, похожая на маневровый тепловоз) спокойно ответила: «Мне не стыдно».
Также «не стыдно» и вечным «астматикам» из сборной Норвегии, которые на чём свет стоит ругали русских спортсменов за «позорный допинг». Правда, их ныне и самих трясёт от скандалов. Как оказалось, несмотря на отсутствие астмы у большинства спортсменов, врачи рекомендовали им лютыми дозами употреблять сальбутамол и прочие препараты, которые имели жиросжигающий и анаболический эффект.
И, конечно, ни капли не стыдно австрийскому лыжнику Йоханнесу Дюрру, который также обвинял русских в допинге. Ныне Дюрру не до этого. Его дисквалифицировали пожизненно. А вишенкой на торте стало заявление немецкой фигуристки Николь Шотт, которая упрекнула наших спортсменок в умении исполнять фигурные элементы высшей степени сложности. И это далеко не весь список людей с «неподкупной» репутацией, которые с азартом валят своих соперников за то самое место в лимузине.
Доморощенные спортсмены не глухи к веяниям Запада
Но не стоит думать, что эта меркантильно-чиновничья зараза мышления не добралась до нас. Многие из наших спортсменов тоже далеко не ангелы, не говоря уже о функционерах. И автор говорит не о допинге, я имею в виду мышление и подход, который оставил далеко позади идеалы олимпизма.
В нашем случае, кроме самой олимпийской репутации, как ширмы, нам мешают осознать реальное положение дел две мифологемы, позволяющие за государственные деньги выступать хоть под стягом из красных трусов.
Мифологема первая, про «кусок хлеба» для спортсменов, перекочевала к нам из 90-х. В самом деле, тогда ситуация была крайне тяжёлая, но сейчас картина другая. Подавляющее большинство спортшкол — государственные, они предоставляют свои услуги бесплатно. Некоторые взносы на проезд до места соревнований имеют единичный характер. Достигнув определённого уровня, т.е. перейдя в группы совершенствования спортивного мастерства и став кандидатом в мастера спорта, атлет становится спортсменом-инструктором. И теперь он проходит по тарифной сетке, т.е. его достижения оплачиваются из бюджета, хотя он просто продолжает тренироваться и выступать от той или иной школы.
К тому же частенько спортсмены одновременно числятся и в каком-либо спортивном центре или школе рангом выше, выступая в команде края или области. Там атлет также получает определённое финансирование из бюджета.
Не стоит также забывать многочисленные коммерческие турниры. Эти соревнования во всероссийский календарь официальных соревнований не входят, а потому даже не отображаются в карьере атлета, только в его кошельке. Таким образом, ещё на юниорском уровне (в зависимости от вида спорта – до 18 или до 21-го года) спортсмен может начать зарабатывать до 50-60 тысяч рублей, даже не находясь в олимпийской сборной или сборной федерального округа. Занимаясь в своё время тяжёлой атлетикой и работая в спортшколе, автор немало общался со спортсменами, которые на одни только коммерческих турнирах зарабатывали до полумиллиона рублей в год. Это было лет восемь назад.
Вторая мифологема заключается в том, что олимпиада – «цель всей жизни спортсмена». По скромному мнению автора, этот миф только цементирует безальтернативность вечного состояния аутсайдера и мальчика для битья внутри политико-коммерческой конторы под названием «олимпийское движение». И, конечно, ни один настоящий спортсмен никогда не ставит себе целью только олимпийское золото. Это тупиковый путь.
Во-первых, сам спорт куда шире и разнообразнее, нежели олимпийские игры. И спортом занимаются из любви к нему, а не ради медальки, как бы это банально ни прозвучало.
Во-вторых, сама попытка запихнуть весь смысл жизни спортсмена в олимпийские игры выбрасывает на обочину все неолимпийские виды спорта. К примеру, как быть с самбо? Этот вид спорта развит на каждом континенте мира. Самбо культивируется в Германии и Сенегале, Тунисе и Чили, США и Канаде, Японии и Индии и т.д. И вся эта армия спортсменов должна быть выброшена только из-за жалкого мифа телевизионных говорунов?
В-третьих, сама, ныне обесценившаяся, хартия заявляет, что олимпизм – это философия, соединяющая спорт с культурой, ставящая на первый план социальную ответственность, этику, гармоничное развитие человечества и т.д. Хоть одно слово здесь говорит о доктринёрском тотеме олимпийских игр как цели жизни?
Выход проще, чем кажется
С первого взгляда создаётся ощущение, что выхода из этого замкнутого круга нет. Первый шаг к решению проблемы – это её признание. Признание того, что олимпизм в его первоначальном виде мёртв. В него никто не верит, т.к. политика и бизнес веры не требуют. И позор этот ложится отнюдь не на Россию, а на МОК, чиновничью братию и самих спортсменов-олимпийцев, забывших все принципы. Осознание той реальности, в которой олимпийские игры со всем их чудовищным аппаратом чиновников, лоббистов и менеджеров уверенно скатываются в мероприятие репутационным уровнем не выше Евровидения, решит многие проблемы. Когда читатель последний раз переживал за Евровидение? В ту сторону и смотреть-то противно.
А чем, кроме колоссального бюджета и масштаба, собственно олимпийские игры отличаются от Евровидения? И там, и там политика, и там, и там скандалы, и там, и там нивелированы любые принципы. Чистого спорта в олимпиаде столько же, сколько музыки в Евровидении. Так стоит ли вообще продолжать тратить бюджет и человеческие ресурсы на хладный труп некогда прекрасной идеи?
