Никакие всемирные картели от дешевизны топлива не спасут. Однажды страна через такое уже прошла — приспособится и сейчас.
На 1 мая 2020-го стоило бы назначить празднование дня солидарности стран-нефтеторговцев. Сегодня вступает в силу их историческое соглашение от 12 апреля.
Заключая новый союз (под старой вывеской ОПЕК+), десятки государств торжественно пообещали друг другу круто урезать добычу (суммарно то ли на 10 млн барр. в день, то ли еще больше). Плановый вклад России — 2,5 млн барр. Это примерно одна пятая часть того, что у нас производилось в начале года.
Нефтеторговый скандал, совместно устроенный в марте саудитами и Путиным с Сечиным, сопровождался трех-четырехкратным падением топливных цен. Такое совпадение породило популярный у нас миф, будто именно эта склока и обвалила цены. Хотя коронавирусное сокращение мирового спроса на нефть делало крах топливного рынка абсолютно неизбежным.
Именно поэтому, когда Кремль в апреле смирил гордыню и заключил нефтяную конвенцию с принцами, шейхами и президентом Соединенных Штатов, цены упали еще сильнее. Ведь дисбаланс между мировой добычей, оставшейся на уровне 100 млн барр., и спросом, который снизился до 75—80 млн барр., никто не отменил.
И вот пробил час выполнить обещанное — урезать добычу. Даже на словах поделить между собой эти урезки было крайне тяжело. Сцены, которые разыгрывались сначала между посланцами правительств, а потом в России между ее нефтяными магнатами, напоминали споры сыновей лейтенанта Шмидта при заключении конвенции о разделе тогдашнего рынка идеологических услуг.
«Нашли дураков! — визгливо кричал Паниковский. — Вы мне дайте Среднерусскую возвышенность, тогда я подпишу конвенцию. — Как! Всю возвышенность? — язвил Балаганов… — Ну, не всю, — настаивал жадный Паниковский, — хотя бы половину…»
Так или иначе, взаимные клятвы даны. Будут ли выполнены? До сих пор мировая история не знала коллективных сокращений такого масштаба.
Только в США спад сланцевого производства произойдет сам собой. А точнее, уже происходит. Большая его часть при таких ценах убыточна.
Аравийским нефтедобытчикам притормозить легко — надо лишь прикрутить краны. Но легко и снова залить мировой рынок своей нефтью — достаточно заподозрить российских нефтеторговцев в нарушении условий сделки.
Что же до наших сырьевых капитанов, то опыта каких-то самоограничений у них нет вообще. В первом картеле ОПЕК+ (2016 года) на российских производителей ложилось лишь символическое уменьшение добычи (0,3 млн барр.), которое они не осуществляли.
Ну а прочие государства-нефтеторговцы станут оглядываться на главные сырьевые страны в надежде, что их собственное жульничество на фоне разборок старших партнеров будет выглядеть мелким и незаметным.
Подозреваю, что если мировой топливный рынок в 2020-м и придет в какое-то равновесие, то главной причиной окажется не жертвенность нефтеторговцев, а рост глобального спроса на нефть. Шанс на это есть: антиковидовские карантины почти везде начали смягчаться.
Значит, возможен и благоприятный по нынешним временам сценарий. Такой, при котором российская нефтедобыча останется в целом рентабельной. Для этого надо, чтобы среднегодовая цена барреля Uralsудержалась примерно на уровне $30.
Да, это в два с лишним раза меньше, чем в 2019-м. Но означать это будет всего лишь возврат к ценам 1990-х. В 1991-м — 2000-м стоимость российской нефти обычно колебалась между $15 и $20 с небольшим. В нынешних долларах это примерно $30 или чуть меньше. И страна жила хоть и плохо, но далеко не так ужасно, как потом рассказывали.
При этом атмосфера суровой борьбы за существование не мешала, а помогала реконструкции сырьевых отраслей. Нефтедобыча тогда временно снизилась, но ее обновление шло полным ходом. Улучшалась и структура топливного экспорта — в нем быстро росла доля нефтепродуктов.
Нынешний режим построен на сумасшедших нефтедолларах нулевых и десятых лет. Не знаю, способен ли отвыкнуть. Но с материальной точки зрения дела пока обстоят далеко не катастрофично.
В 2019-м доля сырья в экспорте России составила 64%, в том числе доля нефти, газа и нефтепродуктов — 57% ($238 млрд). В первом приближении можно допустить, что в 2020-м эта выручка уменьшится раза в два, т. е. на $120 млрд. Но ведь в 2019-м профицит внешней торговли товарами и услугами равнялся $128 млрд.
К тому же в 2020-м сократится дефицит торговли услугами, т. к. не будет или почти не будет туристских поездок за рубеж, и сам собой ужмется импорт товаров из-за уже состоявшейся девальвации рубля.
Если экономическая политика властей окажется не слишком глупой и не произойдет какого-то мощного бегства капиталов за рубеж, то внешние балансы даже и при тридцатидолларовой нефти сойдутся без крупных трат международных резервов.
Это, кстати, лишний довод в пользу того, что часть этих резервов можно потратить на поддержку пострадавших от локдауна. Причина невероятной скаредности властей вовсе не в состоянии финансов. Она — в состоянии умов тех, кто нами правит.
Страна однажды уже приспособилась к нефтяной дешевизне. И на рубеже девяностых и нулевых уверенно выходила из хозяйственного упадка, хотя нефть, считая в сегодняшних долларах, стоила не больше $30. Вполне может приспособиться и сейчас. Лишь бы не мешали.
