Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) опубликовал данные мониторинга социального самочувствия россиян. Стоит отметить, что опрос проводился в ноябре, поэтому списывать некоторые результаты на предновогодний оптимизм и подобные факторы едва ли нужно.
Три четверти опрошенных (76%) оценили материальное положение своей семьи как среднее или хорошее, плохим его считают 23%. Как сообщает ВЦИОМ, индекс самооценки материального положения составил 53 пункта, и это самый высокий показатель за последние 12 месяцев. При этом почти половину опрошенных (48%) в целом устраивает их жизнь.
Одновременно индекс социального оптимизма в ноябре составил 59 пунктов. 61% опрошенных полагают, что самые тяжелые времена для страны еще впереди, 16% считают, что мы переживаем их сейчас, лишь 18% сказали, что худшее позади.
Есть ли у этого мониторинга актуальное политическое измерение? ВЦИОМ подчеркивает, что речь идет о «социальном самочувствии россиян». При этом выборка при мониторинге — 1600 опрошенных. Этого формально достаточно для опроса, но, по сути, очень мало для того, чтобы делать выводы о стране и россиянах в целом. Можно — и стоит — допустить, что люди, оценивающие свое материальное положение как среднее или хорошее, охотнее отвечают на вопросы социологов. Вероятно и то, что опрошенные сравнивают свое актуальное положение с тем, что было когда-то, или с тем, что будет (а перспективы они, судя по опросу, оценивают пессимистично).
Удовлетворенность своей жизнью или материальным положением вовсе не означает, что люди довольны и тем, как управляется страна. Например, опрошенные могут не видеть прямой связи между собственным достатком и действиями государства. Социальный пессимизм («худшее впереди») скорее указывает на то, что граждане не получают достаточно гарантий стабильности. Они видят, за счет чего их достаток обеспечен сейчас, но не уверены в том, что механизмы, поддерживающие его, будут работать и дальше. Сказывается и турбулентность последних полутора лет. К пандемии и ее социально-экономическим последствиям никто не готовился. Мало кто представлял себе, что такие стремительные и радикальные перемены в жизни вообще произойдут в наше время.
Если смотреть на данные мониторинга ВЦИОМа под политическим углом, то можно вспомнить, что правящая элита в России снискала и смогла удерживать популярность именно на контрасте социальных самоощущений. Были лихие девяностые с низкой покупательной способностью и низкими доходами, а наступили тучные нулевые и, в общем, неплохие десятые с материальной стабильностью и поездками за границу. Другими словами, заявляя об удовлетворенности жизнью и материальным положением, человек ориентировался на негативный опыт прошлого, а не на представления о том, что могло бы быть лучше.
Вероятно, эта модель продолжает работать и сейчас. Опрошенные социологами понимают, что может быть хуже, чем сейчас. При этом показатели социального оптимизма (точнее, пессимизма) могут обозначать важный нюанс. Говорить об этом стоит именно предположительно, ведь мониторинг ВЦИОМа не дает нужной детализации.
Нюанс заключается в том, что раньше «может быть хуже» в сознании граждан однозначно было отсылкой к уже пережитому. Даже при выборке 1600 человек легко допустить, что значительная часть опрошенных плохо помнит девяностые и тем более восьмидесятые годы. В этом сегменте точно есть люди, заявившие, что худшее впереди. Образ негативного будущего у них формируется вовсе не личным опытом недавнего прошлого, а скорее наблюдениями за настоящим. И действия государства, его экономическая политика — часть этого настоящего.
